Рождественский («У Джуны целебные руки / – Ей свойство такое дано, / Хотя, по законам науки, / Подобного быть не должно… / Как черный взлетающий лебедь, / Невидимой силы полна, / Протяжными пальцами лепит / Чужое здоровье она»[898]). В августе 1980 года Лев Колодный публикует в «Комсомольской правде» текст «На прогулку в биополе», посвященный невероятным способностям Джуны (она не только врачует самые разные болезни, но и видит радужное свечение вокруг людей и растений, заставляет пахнуть бумажные цветы и левитировать коробку от сигарет[899]), – и о новой звезде экстрасенсорики узнает уже вся страна[900]. Статья завершается доброжелательным комментарием («подобные явления – факт, реальность, а не мистика»[901]) академика АН СССР, основоположника советской радиолокации Юрия Кобзарева, который в свои семьдесят пять лет все сильнее увлекается парапсихологией.
В 1980 году Кобзарев докладывает в Институте физических проблем АН СССР о собственных частных встречах с Нинелью Кулагиной (в этих встречах также принимали участие академики Исаак Кикоин, Вадим Трапезников и Андрей Тихонов[902]) и призывает организовать исследовательскую работу, чтобы найти «материалистическое, естественное объяснение этому феномену»[903]. Идею поддерживает первый вице-президент АН СССР Владимир Котельников (стоявший у истоков советской программы CETI и участвовавший в первом Всесоюзном совещании по поиску внеземных цивилизаций в Бюракане в 1964 году); принято решение создать Лабораторию физических методов исследования биологических объектов при Институте радиотехники и электроники (ИРЭ) АН СССР, общее руководство которой возлагают на доктора физико-математических наук Юрия Гуляева (лечившегося у Кулагиной), а непосредственное – на доктора физико-математических наук Эдуарда Годика[904]. Официально Лаборатория начнет работу с 1982 года; Джуну зачисляют в штат в звании старшего научного сотрудника (она проработает в Лаборатории до 1985 года)[905]. Исследования показывают, что Джуна способна менять в широком диапазоне температуру своих рук и благодаря этому нагревать участки тела больного, вероятно, связанные через нервы и позвоночник с теми или иными органами[906]; в случае Кулагиной, тоже приезжавшей в Лабораторию Годика, удается выяснить, что ее пальцы выделяют мелкие капли гистамина – и испытываемое пациентами «жжение» есть результат аллергической реакции кожи[907].
Полученную в Лаборатории информацию стараются не афишировать (в официальном отчете Гуляева и Годика «Физические поля биологических объектов», опубликованном летом 1983 года в Вестнике АН СССР, подробно описана методика экспериментов, но фамилии обследуемых не названы[908]), однако разговоры о Джуне не утихают. В апреле 1981 года журнал «Огонек» устраивает круглый стол, посвященный биополю; в обсуждении, помимо Джуны, участвуют парапсихологи Эдуард Наумов, Виктор Адаменко и Варвара Иванова, психиатр и ювенолог Лазарь Сухаребский, специалист по лечебному голоданию Юрий Николаев. Все сходятся на том, что биополе – материальный, совершенно не мистический феномен.
Конечно, никакого чуда здесь нет. Вокруг всякого живого организма, в том числе человека, есть биологическое поле, которое мы, экстрасенсы, очень хорошо чувствуем. <…> Энергосистема нашего тела имеет множество выходов на коже, они известны тысячи лет, это так называемые точки акупунктуры. Врачи, которые лечат с помощью иглотерапии, активизируют защитные силы организма и таким образом заставляют его самого бороться с болезнью. Я думаю, что то же самое делаем и мы. Своим биополем мы воздействуем на активные точки энергосистемы человека и активизируем восстановительные процессы, —
рассказывает Джуна[909].
О Джуне трубят газеты, вход ИРЭ АН СССР осаждают ее поклонники[910], и чрезвычайно распространяются слухи о том, что «Джуна лечит самого Брежнева»[911]. Вообще, население СССР чуть ли не поголовно уверено, что интерес к экстрасенсорике проявляют руководители самого высокого уровня: с одной стороны, о смутных надеждах «кремлевских старцев» продлить свои дни с помощью целителей из Лаборатории Годика совершенно серьезно пишет такой рафинированный ученый, как Вяч. Вс. Иванов[912], с другой стороны, про контакты правительства с экстрасенсами рассуждает героиня Людмилы Гурченко в фильме 1984 года «Любовь и голуби»: «Чуть что, правительство к экстрасенсу обращается. Экстрасенс делает запрос в космос: так, мол, и так, мол – как? Через астральные тела приходит ответ». Целителям посвящено и одно из самых обсуждаемых произведений советской литературы первой половины восьмидесятых годов – «Предтеча» Владимира Маканина[913].
Что касается Секции биоэнергетики, то она в 1986 году будет переименована в Секцию физических полей живого вещества, место Спиркина (подвергнутого обструкции в Отделе пропаганды и агитации при ЦК КПСС в 1985 году[914]) займет Влаиль Казначеев. Получившийся ряд председателей Секции – от радиофизика Когана через философа Спиркина к медику Казначееву – возможно, ярче и лаконичнее всего демонстрирует характерный дрейф интересов позднесоветского общества, окончательно оставившего романтику познания и покорения просторов Вселенной ради криптобуржуазной заботы о здоровье.
Фигуры Джуны и Казначеева, каждая по-своему, символизируют новую миссию парапсихологии – не удивлять отгадыванием карт, но помогать людям в укреплении здоровья.
И крайне важно, что погоня за здоровьем в СССР восьмидесятых годов практически всеми понимается как дело сугубо частное; коллективные достижения общества (вроде массовой вакцинации, диспансеризации и проч.) давно кажутся чем-то само собой разумеющимся, восхищение же вызывают только индивидуальные усилия («Здоровье для себя лично», – как формулирует Николай Амосов[915]). Дополнительно идею индивидуализма усиливает и масштабная дискуссия о «скрытых резервах человека», ведущаяся с конца семидесятых, – и в этой дискуссии тоже не обходится без парапсихологии. Иосиф Гольдин, один из инициаторов создания Комиссии по комплексному изучению человека (призванной разыскивать «скрытые резервы»), был довольно тесно связан с парапсихологическим НИИ-андеграундом; вероятно, поэтому к работе в Комиссии привлекались и Александр Спиркин, и Вениамин Пушкин, и Эдуард Наумов, и Джуна[916]. В 1978 году теме «резервных возможностей человека» посвящен выпуск передачи «Очевидное – невероятное», где выступает Спиркин[917]. Лазарь Сухаребский рассуждает о том, что «в мозге человека есть так называемое второе дно, человек может прожить всю свою жизнь и второго дна так и не открыть»[918], работники Секции биоэнергетики убеждены, что «человек – самый настоящий кладезь сокровищ»[919], а крупный гипнолог (и теоретик биополя) Леонид Гримак готовит книгу «Резервы человеческой психики»[920]. В таком контексте экстрасенсы предстают людьми, успешно овладевшими собственными «скрытыми резервами» и, кроме того, способными будить эти резервы в других. Как утверждает Сухаребский, говоря о лечении биополем, «вся суть воздействия, о котором мы сегодня размышляем, – это умение человека мобилизовать резервы нервных клеток мозга у того объекта, которому ты хочешь помочь»[921]. Теорию такой «мобилизации» предлагает в 1981 году один из самых знаменитых советских кибернетиков, академик Виктор Глушков. Согласно его объяснениям,
